Энтеогены: правда или ложь?

Несмотря на 40 лет обсуждений, споры о том, могут ли психоделики индуцировать реальный мистический опыт, по-прежнему продолжаются. Эта статья сначала проводит обзор аргументов против такой возможности, и показывает, что все они содержат недостатки. Одной из причин того, что споры по-прежнему продолжаются, является отсутствие адекватной теории мистических состояний и их взаимосвязи с факторами, которые их порождают.

Поэтому предлагается теория мистических состояний, построенная на базе системной модели сознания Чарльза Тарта. Эта теория объясняет, как идентичные состояния сознания могут быть индуцированы совершенно разными способами, включая медитативные практики и химические вещества, и к тому же иметь разные последействия. Вместе, эти идеи позволяют сделать осторожный вывод, что некоторые психоделики могут иногда у некоторых людей индуцировать реальный мистический опыт, и что существующая тенденция называть эти препараты энтеогенами может иметь под собой почву.

Состояния сознания считались священными, а вызывающие их вещества были широко распространены во все времена человеческой истории (Бургэньён, 1973; Де Ропп, 1987). Среди исторических примеров сома в индуизме, хаома у зороастрийцев, питури австралийских аборигенов, чай дзен-буддистов, кикеон в греческих Элевсинских мистериях (Смит, 1964), и вино Диониса Элеутериуса (Диониса Освободителя) (Марреро, 2003). Среди современных примеров пейот коренных американцев, ганджа (марихуана) у растафариан, и аяхуаска шаманов южной Америки (Гарнер, 1973; Уолш, 1990). Веками во многих культурах существовала уверенность в том, что психоделики способны индуцировать реальный религиозный опыт (Гринспун и Бакалар, 1997; Гроб, 2002; Хант Бадинер, 2002; Робертс, 2001; Смит, 2000).

Однако, на Западе история развивалась совсем по-другому. Психоделики были практически не известны, пока в 1960-х они не ворвались в западную культуру, совершенно не готовую к этому. Значительная часть западного общества впервые в жизни испытала мощные изменённые состояния сознания. Некоторые из них были действительно болезненными и проблематичными. В то же время другие были несомненно сверхъестественными и похожими на откровение. Вопрос о том, могут ли наркотики вызывать реальный религиозный и мистический опыт, из сухих научных дебатов неожиданно превратился в напряжённые политические баталии.

О многом говорит разнообразие названий, которые получили эти необычные препараты. Те, кто высказывается против данных веществ, называют их "психотомиметики" (имитаторы психоза) или "галлюциногены" (возбудители галлюцинаций). Для большинства людей и некоторых защитников это психоделики (проявители разума). В последнее время некоторые исследователи предлагают называть их энтеогенами (открывающими Бога в человеческой душе). Являются ли эти вещества тем или другим, могут ли они на самом деле быть энтеогенами, могут ли обладать сразу всеми описанными выше качествами, в зависимости в частности от установки и обстановки? Раскрывая в этой статье тему того, что они могут иногда являться "энтеогенами", я главным образом буду использовать более нейтральный термин "психоделики".

К сожалению, позиция правительства и безумие средств массовой информации затмили собой серьёзные исследования и объективное изучение вопроса. Процветала дезинформация. Некоторые защитники отрицали опасность употребления наркотиков, некоторые противники и даже правительство чрезмерно увеличивали эти опасности. Противники наркотиков, например, часто злоупотребляли сомнительным научным исследованием, подтверждающим заявление о нейротоксичности, и продолжают делать это, особенно в отношении МДМА (экстази) (Конкар и Айнсворт, 2000), хотя по-прежнему остаются спорными и широко обсуждаемыми такие вещи, как реальная природа и значимость МДМА в оказании эффекта на нервную систему (Гроб, 2002; Холланд, 2001).

Однако, вопрос - один из самых важных вопросов, касающихся этих наркотиков - остаётся: Могут ли психоделики индуцировать реальный мистический опыт? Станислав Гроф, самый опытный исследователь психоделиков во всём мире, делает вывод, что "в настоящее время, после 30 лет всестороннего изучения, вопрос о том, может ли ЛСД и другие психоделики индуцировать реальный духовный опыт, остаётся открытым".

Два направления исследований - изучение фактов и изучение теории - предлагают сегодня ответ на десятилетиями звучащий вопрос. Этот ответ - "да", но с большими ограничениями. Да, психоделики могут индуцировать реальный мистический опыт, но только иногда, у некоторых людей, при некоторых обстоятельствах. Чтобы принять правомерность такого утверждения, изучим аргументы, используемые против него, недостатки этих аргументов, последние исследования и теорию, которая объясняет данные, полученные в результате исследования.

Аргументы против возможности мистического опыта, индуцированного наркотиками.

Существует пять основных аргументов в защиту утверждения, что наркотический опыт никогда не может быть по-настоящему мистическим. Хьюстон Смит (1964, 2000) приводит их в своей статье "Имеют ли наркотики религиозное значение?", опубликованной в Журнале Философии, и наиболее часто перепечатываемой.

" Первый аргумент - некоторый наркотический опыт совершенно точно не мистический и не целительный.
" Второй - заявление о том, что опыт, индуцированный наркотиками, в действительности отличается от опыта реальных мистиков.
" Третий пункт - теологический, здесь приводятся доводы о том, что мистический экстаз это Божественный дар, управление которым недоступно человеку.
" Четвёртый - то, что опыт, индуцированный наркотиками, слишком быстро и легко достижим, и поэтому вряд ли его можно сравнить с опытом, заработанным трудом многолетних медитативных практик.
" Последний аргумент такой: последействие наркотического опыта отличается от достигнутого в результате практик, оно не такое целительное, и длится меньше.

На каждый из этих пунктов существуют возможные ответы. Рассмотрим их по очереди.

Во-первых, вне всякого сомнения, некоторый, а фактически почти весь, наркотический опыт не является мистическим. Согласно Хьюстону Смиту (1964, с. 520, 523):

"Существует, конечно, огромное количество наркотического опыта, не имеющего религиозных свойств; он может с одинаковым успехом быть как чувственным, так и духовным, как обычным, так и трансформационным, как неустойчивым, так и сакраментальным. В одном исследователи сходятся точно - нет такой вещи, как наркотический опыт в чистом виде…. Это конечно доказывает то, что не всякий наркотический опыт может быть религиозным; это не доказывает, что наркотический опыт вообще не может быть религиозным."

Второй пункт затрагивает вопрос о том, действительно ли наркотические и натуральные мистические состояния являются одними и теми же эмпирически. Смит (1964, с. 523) приходит к заключению, что "Описательно наркотический опыт нельзя отличить от его натурального религиозного аналога". Используя философскую терминологию, наркотический и натуральный мистический опыт неразличим феноменологически (эмпирически или описательно). Самым ярким экспериментом, подтверждающим это, был эксперимент "Страстная Пятница" в Гарварде, также известный как "чудо в церкви Марш". В этом эксперименте студенты-богословы и профессоры были помещены в очень благоприятную для них обстановку - в церковь Марш в Гарвардском университете во время службы Страстной Пятницы - где часть из них приняли психоделик псилоцибин, а другая часть - безвредное лекарство. Некоторые из принимавших псилоцибин заявили о "мистическом опыте", который исследователи не смогли отличить от того, что на протяжении веков испытывали мистики.

Наиболее компетентно ответить на вопрос об одинаковости мистического опыта, полученного в результате употребления наркотика и в результате медитативных практик, вероятно, могут дать люди, получившие такой опыт и тем и другим путём. Конечно, таких людей мало. Однако несколько духовных учителей на своём собственном опыте подтверждают, что он может быть идентичным.

Третий аргумент - что мистический экстаз это Божественный дар, управление которым недоступно человеку - будет звучать убедительно только для людей с определёнными религиозными взглядами. Вряд ли это будет веский довод для таких религий как, например, буддизм, которые не верят во всемогущего Бога-творца. Не согласятся с этим и теисты, которые верят скорее в силу благих деяний, чем в милость Господню.

Легко понять претензии по поводу того, что наркотический опыт слишком быстрый и легкодостижимый, чтобы быть реальным. В конце концов, кажется несправедливым, что людям, практикующим медитацию, приходится десятилетиями усердно работать за глоток того, во что без усилий на несколько часов погружается использующий наркотик. Однако, справедливо это или нет, но если эмпирически эти состояния оказываются идентичными, может быть не важен тот факт, что они вызваны разными причинами. Технически, это называется "принцип маловажности причины" (Стейс, 1964/1988, с. 29). Проще говоря, это значит, что субъективно идентичный опыт может быть вызван различными способами.

Последний аргумент против эквивалентности наркотических и натуральных мистических состояний - то, что эти состояния могут иметь различия в своих долговременных эффектах. Точнее, утверждается, что возникновение устойчивых целительных трансформаций личности и поведения менее вероятна после приёма наркотика. И снова это очень точно формулирует Хьюстон Смит (1964, с. 528-529). Он пишет что "Наркотик вызывает религиозный опыт; менее очевидно, что он может спровоцировать религиозную жизнь".

Теория для понимания многообразия мистического опыта.

Получается, наркотический и натуральный мистический опыт субъективно могут быть схожими или идентичными, но различаться последействиями. С этим понятно. Но продолжаются споры о том, является ли "действительно реальным" мистический опыт, индуцированный психоделиками.

Одна из причин неутихающих споров - отсутствие теории мистических состояний, которая могла бы разрешить эти споры. Нужна теория, объясняющая индуцирование схожих или идентичных состояний различными способами, такими как ЛСД и медитация, которые будут иметь возможно различные последействия.

Здесь может оказаться полезной системная модель сознания Чарльза Тарта (1983). Тарт заявляет, что любое состояние сознания является результатом взаимодействия различных протекающих физиологических и нервных процессов, таких как восприятие, внимание, эмоции, самосознание и т. д. При существенном изменении в функционировании одного из процессов может произойти сдвиг всей системы, или состояния сознания. Например, йоги могут непрерывно фокусироваться на дыхании или мантре, христианские практики или бхакти-йоги могут развивать навык любви к Богу, суфии могут повторять имя Аллаха (зикр), в то время как практикующие випассану в буддизме и внутреннее сосредоточение в даосизме могут тщательно отслеживать своё состояние в каждую минуту (Уолш, 1999). И всё же, несмотря на различия своих практик, все могут быть внезапно вознаграждены мистическим опытом. [Здесь можно снова долго спорить о том, происходят ли в различных традициях идентичные внутренние озарения, и чем они могут отличаться. Доказательства того, что опыт различных традиций обязательно разный, приводит Катц (1983). Доказательства того, что он может совпадать, приводят Форман (1990), Уолш и Воэн (1993), и Уилбер (2000). Понятно, что существуют разные виды религиозного мистического опыта, точно так же как существуют разные виды психоделического опыта. К счастью, нам не нужно вдаваться в эти сложности, чтобы выяснить, что психоделический опыт может совпадать с мистическим опытом].

Следовательно, оказывается возможным, что особого изменённого состояния сознания можно достигнуть несколькими способами, изменяя различные процессы. Состояние спокойствия, например, можно достичь, расслабляя мышцы, представляя умиротворяющую картину, повторяя успокаивающую мысль, избавляясь от возбуждающих эмоций, сфокусировав внимание на дыхании, или приняв валиум. В каждом случае в мозгу протекают разные процессы, но возникающее в итоге состояние оказывается одинаковым. Результат, который системные теоретики называют "эквифинальностью".

Подобный феномен может возникать и с мистическими состояниями. Разные техники могут влиять на разные мозговые процессы, и всё-таки вызывать схожие или идентичные мистические состояния сознания. Человек, практикующий сосредоточение, может наконец-то почувствовать счастье единения с мистическим после многих лет, проведённых в развитии таких качеств, как концентрация, любовь и сочувствие. С таким же успехом человек, употребивший психоделик, может повлиять на химические и нервные процессы так сильно, что, по крайней мере временно, окажется в таком же состоянии.

Отсюда следует, что теория сознания Тарта даёт объяснение тому факту, что "химический мистицизм" и натуральный мистицизм могут быть идентичными эмпирически. Как же быть с заявлением о том, что их долгосрочное влияние может довольно сильно различаться? Как мы увидим, это заявление тоже согласовывается с теорией. Но сначала необходимо выяснить, действительно ли имеет под собой почву заявление о том, что долговременные эффекты химического мистицизма менее целебные и устойчивые.

Долговременные эффекты

По совести, мы должны признать, что вопреки основным аргументам, психоделический мистицизм может иногда оказывать целительное действие. Например, именно такое действие на примере самого себя описывал Хьюстон Смит (2000), а также Френсис Воэн (1983), а Шерана Гариетта Френсис (2001) изобразила свой опыт серией изящных рисунков. Также, Чарльз Тарт (1991) обнаружил, что именно психоделики побудили значительное число буддистских практиков пойти по духовному пути, а все участники эксперимента "Страстная Пятница", принимавшие псилоцибин, в интервью двадцать с лишним лет спустя заявили, что полученный в процессе эксперимента опыт внёс очень ценный вклад в их духовную жизнь (Доблин, 1991).

Но даже если мы, как и многие исследователи и критики психоделиков, согласимся с тем фактом, что наркотики имеют сравнительно слабый долгвременный эффект, так ли это удивительно? И насколько это отличается от других мощных воздействий? Ведь трансформация опыта и озарений в устойчивое изменение - одна из самых сложных задач трансформационных дисциплин в целом. Психоаналитики заявляют: "озарения недостаточно", в то время как клинические психологи говорят о прорывах и рецидивах, и о "проблеме генерализации", то есть о проблеме перевода в привычку, переноса в реальную жизнь озарений, полученных на приёме у психиатра. Об этом же говорят и люди, поддерживающие теорию научения, описывая "спонтанное восстановление", когда вновь выученные формы поведения постепенно пропадают, а старые модели поведения возвращаются (Мастерс и др., 1987). Верно, что мощное воздействие иногда может вызвать устойчивый "квантовый переход" (Миллер и С'де Бака, 2001). С другой стороны, большинство людей страдают "синдромом ложной надежды" и недооценивают, как сложно изменить глубоко укоренившиеся привычки (Поливи и Герман, 2002).

То же верно и для религиозных дисциплин. Глубокий опыт иногда может дать эффект стойкого изменения, но часто эффект ослабевает, если не подкрепляется дальнейшей практикой, что на примере Дзен очень чётко отразил Филип Капло:

Даже Будда продолжал сидеть. Без джорики, особой силы, получаемой посредством зазен [сидячей медитации], видение целостности, достигнутое в просветлении, становилось расплывчатым и со временем растворялось в приятных воспоминаниях, вместо того чтобы отражать окружающую реальность, формирующую нашу повседневную жизнь. Чтобы суметь жить в гармонии с тем, что открывается разуму посредством сатори, требуется, наряду с духовным очищением и развитием личностных качеств, период "созревания", зазен (Смит, 2000, с.31).

Духовный опыт, пережитый один раз, не гарантирует духовной жизни и этичной модели поведения (Барнард и Крипал, 2002; Новак, 1989; Смит и Новак, 2003). Однако, долговременная практика и множественный опыт оказывают кумулятивный эффект (Воэн, 2000; Уолш, 1999). Не считая редкого "квантового перехода" (Миллер и С'де Бака, 2001), большая часть устойчивых трансформаций, независимо от использовавшегося метода, обычно требует долговременной практики (Леонард и Мёрфи, 1995; Махони, 1991; Мёрфи, 1992). Основная задача - трансформировать одномоментный опыт в постоянный, сверхъестественный образ в личный, состояния в стадии, и изменённое состояние в изменённую черту характера, или как однажды очень ярко, на мой взгляд, выразился Хьюстон Смит, "трансформировать вспышки озарения в постоянный свет".

Таким образом, нет ничего необычного в быстротечности и ограниченных долговременных эффектах психоделического мистического опыта. Напротив, они отражают одну из главных проблем психологического и духовного роста: "проблему стабилизации" (Уолш, 2001).

Но давайте примем позицию критиков. Давайте допустим на время, что химический мистицизм обладает возможностями трансформации в меньшей степени, нежели медитативный мистицизм, как это вполне могло бы быть. Почему так могло бы быть?

Имеют значение как психологические, так и социальные факторы. Человек, использующий психоделики, может пережить глубокий опыт, возможно самый глубокий за всю его или её жизнь. Тем не менее разового опыта, даже очень мощного, может оказаться недостаточно для того чтобы навсегда перейти на более высокий уровень существования, изменив мысленные и невральные привычки, выработанные десятилетиями. Зато человек, практикующий медитацию, может провести десятилетия, сосредоточенно работая над изменением характера в сторону большей духовности. Соответственно, когда в конце концов происходит прорыв, то разум оказывается уже подготовленным к этому. Вдобавок, у этого человека возможно есть система убеждений и мировоззрение, чтобы понять свой опыт, дисциплина чтобы развить и стабилизировать опыт, традиции и социальная группа чтобы поддержать его, и система ценностей, которая поможет его выразить. Это напоминает высказывание Луи Пастера о том, что открытия приходят лишь к тем, чей разум подготовлен к их пониманию. Разум медитирующего может быть подготовленным, разум использующего наркотик - совсем не обязательно.
Таким образом, получается что долговременные эффекты химического и медитативного опыта могут быть различными, даже если сам опыт был идентичен. Следовательно, не подтверждается ни один из пяти основных аргументов против возможности психоделического опыта быть реально мистическим. Этот аргумент сам по себе не доказывает того, что некоторый мистический опыт, индуцированный наркотиками, обязательно является тем же самым, что и самопроизвольный мистический опыт. Однако, вкупе с феноменологическим свидетельством, такая возможность определённо может существовать.

Заключение

В заключение скажем, что некоторые наркотики действительно могут вызывать у некоторых людей реальный мистический опыт в некоторых случаях. Однако, вероятнее всего это произойдёт с подготовленным разумом и, вероятнее всего, что данный опыт окажет устойчивый положительный эффект, если он был пережит после длительных практик или трансформационных дисциплин/

Благодарности

Часть этой статьи взята из моей книги "Дух шаманизма" и из статьи "Шаманизм и ранние человеческие методики: методика трансцендентности" (1989). Также, я хотел бы поблагодарить Хьюстона Смита и Чарльза Тарта за их новаторские работы в этой области, редактора "Журнала трансперсональных исследований" Дугласа Макдональда за его ценные отзывы, Чарльза Гроба и Френсис Воэн за их поддержку, и Бонни Л'Алье за её административную и секретарскую работу.